Смотреть больше слов в «Философском энциклопедическом словаре»
центральная фигура перехода от философии средневековья к философии Возрождения: последний схоласт и первый гуманист, рационалист и мистик, богослов и теоретик математического естествознания, синтезировавший в своем учении апофатическую теологию и натурализм, спекулятивный логицизм и эмпирическую ориентацию. Кардинал Римской церкви и одновременно типичный для Ренессанса многогранный культурный деятель и крупный ученый своего времени, один из предшественников дифференциального исчисления в математике, автор первой географической карты Европы, реформы юлианского календаря, осуществленной полтора столетия спустя, и астрономической модели, фундирующей высказанные на столетие позже идеи коперниканского гелиоцентризма как частный случай; доктор права, теоретик медицины и классического искусства. Н.К. родился в селении Кузе в Южной Германии в семье виноградаря и рыбака, подростком бежал из родного дома (западноевропейский аналог русского Михаилы Ломоносова), при содействии графа Т. фон Мандершайда получил блестящее образование: начиная от *школы братьев общей жизни* в Голландии, в чью программу входили семь свободных искусств и языки (эту же школу позднее закончил Эразм Роттердамский), и кончая Гейдельбергским, Падуанским и Кельнским университетами. В 1424 Н.К. получает звание доктора канонического права, с 1426 секретарь папского легата в Германии кардинала Орсини, с 1430 священнослужитель, настоятель церкви св. Флорина в Коблеце, активный участник Базельского Собора (в 1433) и церковного посольства в Византию 1437 по вопросу объединения Западной и Восточной христианских церквей (попутно в Константинополе работа с греческими текстами, знакомство с выдающимся гуманистом Георгом Гемистом Плифоном, впоследствии вдохновителем организации платоновской Академии во Флоренции), с 1448 кардинал и одна из ключевых фигур папской курии, с 1450 епископ Бриксена и одновременно папский легат в Германии (миссия 1451-1452 в Восточной Европе с целью возвращения гуситов в лоно Римской церкви), с 1458 и до конца жизни генеральный викарий в Риме. Основные сочинения: *О католическом согласии* (1433), *Об исправлении календаря* (1436), *Об ученом незнании* (1440), *О предположениях* (1444), *О сокрытом Боге*, *Об искании Бога*, *О даре отца светов*, *О становлении* (1442-1445), *Апология ученого незнания* (1449), *Простец*, включающий два диалога *О мудрости* и диалоги *Об уме* и *Об опытах с весами* (1450), *О согласии веры* (1453), *О видении Бога* (1453), *О берилле* (1458), *О бытии как возможности* (1460), *Об игре в шар* (1463), *Компендий* (1464), *Опровержение Корана* (1464), *О вершине созерцания* (1464) и семь математических трактатов, посвященных проблеме квадратуры круга, уточнению числа *пи* и др. При традиционализме философской и теологической проблематики (учение о едином и иерархия бытия, проблемы богопознания и познания тварного мира), трактаты Н.К. отличаются острой нетривиальностью ее трактовки в результате программной для Н.К. установки на рассмотрение известных философских истин и устоявшихся понятий (типа *то же*, *мочь*, *иное и не-иное* и др.) через *увеличительное стекло*, позволяющее увидеть их семантическую открытость и актуальность (*О берилле*); вдохновенностью (многие из работ созданы на едином порыве); строгостью формы и индивидуальностью языка (при том, что тексты выполнены на так называемой провинциальной латыни). На уровне самооценки Н.К. относился к своим работам как к хобби *для облегчения души от тяжких забот*. Философская концепция Н.К., представляющая собой уникальное явление в культуре 15 в., может быть рассмотрена: 1) как подводящая итоги развития средневековой философской традиции, синтезирующая ее базовую проблематику и суммирующая основные достижения как схоластического, так и мистического ее направлений; 2) в качестве пролога философии Возрождения, задавшего основные векторы разворачивания проблематики и аксиологические ориентиры ренессансной философской культуры (гуманизм, пантеизм, эмпиризм, натурализм и др.); 3) как предвосхищение философских идей Нового времени, во многом инспирировавшее их оформление в культуре (заложенные Н.К. основы дифференциального исчисления, конгруэнтность многих фрагментов его концепции с учениями более поздних Декарта и Лейбница, гуманистические идеи и гносеологический оптимизм Н.К., изоморфные идеалам новоевропейского Просвещения); 4) даже как генетический исток классической европейской гносеологии (предкантианские идеи теории познания Н.К.). В своем критическом неприятии схоластического аристотелизма Н.К. ориентируется на неоплатонизм и, соответственно, на апофатическую теологию, однако тенденции деперсонализации Бога, аксиологически противостоящие общехристианской парадигме теизма, но тем не менее объективно заложенные в апофатической теологии, приобретают у Н.К. специфическое звучание, выливаясь в математизированную модель бытия, трактующую Бога как актуальную бесконечность, статичный *абсолютный максимум*, чье *ограничение* (*самоограничение*) означает фактическое *развертывание* (explicatio) Бога в чувственный мир, мыслимый как потенциальная бесконечность, статичный *ограниченный максимум* (несомненно, влияние переосмысленного в соответствии с новым уровнем развития математики пифагореизма, о котором Н.К. всегда был очень высокого мнения, оценивая Пифагора как *величайшего философа*). Божественное бытие, т.обр., мыслится Н.К. как абсолютная возможность (posse-est), *форма форм*, будучи одновременно и абсолютной действительностью (est). Имманентная парадоксальность такого бытия делает бессмысленной попытку зафиксировать его в каком бы то ни было определении: любое определение изначально обречено на *частность* своего содержания, а потому неизбежно будет превзойдено безграничностью Божественной потенциальности (*все может*). *Развертывание* Бога в мир дополняется в качестве своего семантического противовеса *свертыванием* (complicatio) мира, возвращением его в лоно Божественного абсолюта. Поскольку мир сам по себе принципиально безграничен и Богом может быть задано любое *ограничение*, постольку бытие не может быть центрировано каким-либо одним определенным способом: *Машина мира имеет свой центр... повсюду, а свою окружность нигде, потому что Бог есть и окружность, и центр*. Такая структурировка мироздания, с одной стороны, приводила к пантеизму (*Бог везде и нигде*), а с другой предвосхищала астрономические открытия Нового времени и гелиоцентрическую теорию Коперника, выступая по отношению к последней более общей концептуальной моделью (*Как земля не есть центр мира, так и окружность его не является сферой неподвижных звезд*). Единство мира обеспечивается, по Н.К., его *интеллигенцией*, т.е. интегральным божественным смыслом (типологический аналог *софийности* в православии): *в земных вещах скрыты причины событий, как жатва в посеве... То, что скрыто в душе мира, как в клубке, развертывается и принимает свои размеры*. Таким образом, динамика мироздания, предполагая свое единое основание, есть динамика единого живого организма, одушевленного мировой душой: *сама растительная жизнь в своей темноте скрывает в себе жизнь духовную*. В этом контексте восприятия интеллекта как критерия богоподобия выстраивается концепция человека Н.К., задавая специфические основания для его гуманизма: *человек есть его ум*, и именно в этом качестве в системе пронизанного *интеллигенцией* мироздания человек как носитель эксплицитно конституированного ума занимает в иерархии тварного мира высшую позицию (*лишь немного ниже ангелов*). Традиционное для философской культуры представление о человеке как микрокосме наполняется у Н.К. новым содержанием. Во-первых, оно фундирует идеал *свободного и благородного* человека, воплощающего в своей сущности сущность мировой природной гармонии, что закладывает основание последующей традиции гуманистической классики: по оценке Н.К., *в человеке все возведено в высшую степень*, а человеческая природа мыслится *полнотой всех всеобщих и отдельных совершенств*. Во-вторых, рассмотрение Н.К. разума в качестве божественной космической силы в определенной мере предвосхитило концепцию ноосферы и высказанные в 20 в. идеи о человеческой целеполагающей деятельности как силе космо-планетарного масштаба. Выступая центральным звеном природы и средоточием ее духовных сил, человек как познающий субъект характеризуется Н.К. с позиций фундаментального гносеологического оптимизма: человеческий ум (mens) способен в когнитивной процедуре реконструировать *развертывание* Бога в природу (т.е. *развертывать* тот смысл, *интеллигенцию*, что скрыты в ее глубинах). Учение Н.К. о познании во многом предвосхищает кантовский подход к проблеме гносеологических способностей человека: Н.К. выделяет чувства (sensus), рассудок (ratio) и разум (intellectus) как познавательные способности субъекта, имеющие различные цели и сферы своей реализации. Высокая оценка чувственного познания Н.К. детерминирована социокультурным вектором возрастающего интереса к опытно-эмпирическому естествознанию, однако Н.К. ни в коей мере не может рассматриваться только как выразитель общей культурной тенденции: его глубоко оригинальная концепция чувственного познания фундирована идеей априорного предвосхищения результата познания, основанного на творческой силе воображения (vis imaginativa), что во многом продиктовано влиянием мистической теологии, но приобретает в новом контексте совершенно иной глубоко рационалистический смысл: *поскольку первообраз всего отражается в уме, как истина в образе, постольку ум имеет в себе то, на что он взирает и в соответствии с чем создает суждения о внешнем* (ср. с кантианским трансцендентальным единством апперцепции как исходным предварительным условием возможности всякого синтеза в рамках когнитивной процедуры). Чувство, однако, имеет ограничения как со стороны своей аффективной артикулированности и временной определенности, так и содержательные: *чувство не способно воспринимать вещи сверхвременные и духовные*. Чувственное познание подчинено рассудку как сдерживающему страсти и упорядочивающему данные чувственного опыта. С одной стороны, трактовка рассудка Н.К. определяется влиянием номинализма (в варианте концептуализма): в рассудке *нет ничего, что не существовало бы в ощущении*. С другой же рассудок сам по себе имеет своей целью формирование *имен*, запечатлевающих результаты его абстрагирующей деятельности. Классическим выражением этого процесса является у Н.К. развитие математики, которой он отводит важнейшее место в сфере рассудочного (естественнонаучного) познания, поскольку полагает, что в основе всех явлений природы лежат объективные отношения пропорции, выразить которые возможно именно с помощью математического формализма (*десять в кубе*, например, как формула осязаемой телесности): *все установлено и понято на основе чисел*, и *кто исчисляет, тот развертывает и свертывает*. Если рассудок фундирован чувственным опытом, то разум, как высшая теоретическая способность человеческого ума, богоданностью. Он мыслится Н.К. в качестве недискурсивной творческой способности *умозрения*, которая *постигает лишь всеобщее, нетленное и непрерывное*. *Разум, простирая полет свой*, поднимается до постижения бесконечности, *интеллигенции*, мировой души как феноменов абсолюта. Однако вразрез с ортодоксальной мистической традицией Н.К. полагает Бога, в отличие от тварного мира, принципиально непознаваемым: разум может лишь асимптотически приближаться *к истине, как многоугольник к кругу*. Регулирующая роль разума по отношению к рассудку заключается, прежде всего, в признании указанной асимптотичности, антидогматическом отказе от претензии на обладание абсолютной истиной. Применительно к предмету разума в концепции Н.К. правомерна формула *совпадения противоположностей* (coincedenica oppositorum): в его системе отсчета *противоположности существуют лишь для вещей*, и именно потому *спотыкается рассудок, что не может связать противоречия, разделенные бесконечностью*. Что же касается *абсолютного максимума*, то *нет никакого противопоставления абсолютному максимуму, ибо он выше всякой противоположности*. Тезис о том, что бесконечность заставляет нас полностью преодолевать всякую противоположность, Н.К. иллюстрирует на математическом материале (например, по мере увеличения радиуса окружности последняя все более и более совпадает со своей касательной*, а потому *бесконечная кривизна есть бесконечная прямизна*; аналогично треугольник по мере уменьшения одного из углов превращается в прямую и т.п.). И в целом, *Бог обнимает все, даже противоречия*. Важным прикладным аспектом этой идеи является созданная Н.К. программа объединения Западной и Восточной христианских церквей в глобальном католическом единстве (именно ему принадлежит концептуальное обоснование выдвинутого папской комиссией проекта объединения, однако его идеи выходят далеко за рамки конфедерационной Римской программы, продиктованной конкретным поводом в лице угрозы турецкого нашествия и исламизации христианского мира) концепция единого христианства фундируется у Н.К. общефилософской позицией признания единства всех вероучений *различных существ* (*О согласии веры*) и их общей основы, которая *предполагается при всем различии обрядов* (ср. мысль русского антитринитария Федосия Косого: *Бог есть то, что есть общего о Боге во всех верах*), причем эмпирико-иллюстративным материалом своего исследования Н.К. избирает компаративно рассматриваемые им христианство и ислам, демонстрируя их генетические и содержательные связи (*Опровержение Корана*), трактуемые как достаточное основание веротерпимости и прекращения войн на религиозной основе. Идеи Н.К., идущие в узловых своих пунктах вразрез с официальной схоластической традицией, вызвали на себя богословскую критику (см. Иоганн Венк. *Невежественная ученость*), однако ответная *Апология ученого незнания* Н.К. оказалась удачной, и Н.К. не только не подвергался преследованиям за свои взгляды, но умер одним из влиятельнейших руководителей Римской церкви. Объективно концепция Н.К. оказала значительное влияние на оформление круга идей философии Возрождения (флорентийский платонизм и концепция человека Бруно, непосредственного ученика Н.К.), философии Нового времени (картезианство, монадология Лейбница и связанное с ней открытие дифференциального исчисления) и даже немецкой классической философии (кантовский априоризм, натурфилософия раннего Шеллинга и гегелевская диалектика противоположностей), однако оказавшиеся впоследствии в центре внимания новоевропейской философии идеи, высказанные Н.К., опередили свое время и не были в полной мере поняты и оценены современниками. Между тем отзвук идей Н.К. может быть обнаружен как в классической (космологические антиномии Канта, во многом аналогичные идеям *Об ученом незнании*; триадичная архитектоника Гегеля, структурно изоморфная характерным для Н.К. мыслительным гештальтам), так и в неклассической философии (эхо идей Н.К. в модели человеческого мира как схватываемой a priori целостности у Гуссерля и Хайдеггера).... смотреть